Тщательно оглядевшись, и решив, что дорога впереди непосредственной опасности не представляет, он достал из-за пазухи и продемонстрировал отцу подарок: только что «испечённую» гранату-хаттабку.

Не переставая вести машину, отец одной рукой взял её, покрутил перед глазами — вернул сыну:

— Ничего так.

— У них ВОГов много там — несколько ящиков! Где-то натырили или сменялись. Сейчас Жексон такие вот и делает. Только детонаторов у них на всех не хватит — говорит, будут, как кончатся, самодельные делать — с тёрочным запалом, как у немецких гранат-«колотушек».

— Запалы — это самая проблема и есть! — согласился Олег, — Взрывчатки-то достать можно; и корпуса из чего-нибудь замутить — а вот запалы!.. В смысле заводские. Но — мы вот будем делать «авиабомбы» — чтобы с крыши кидать — там можно просто капсюля задействовать «на накол». Ну и инициатор, конечно…

— Ааа! — Сергей отмахнулся, — Кто сейчас на Башню дёрнется??

— Ну, мало ли… Подумает кто что раз так отчаянно защищали — значит было что. Или вояки те же отомстить решат. Или какая случайно забрёдшая группа, не знающая местных раскладов… Говорю же тебе — приучайся многое делать «на всякий случай!»

— Всех замочим! — убеждённо произнёс Сергей, — Кто бы не дёрнулся на Башню — замочим всех!!

— Обязательно! — согласился Олег, — Дай-ка мне ещё твой подарок… Ничего так. Главное преимущество — компактность. И лёгкая. Сменял на что-то?

— Типа да. Авансом. Устосову палицу ему потом отдам — она кажись с тех пор так в сортире и стоит.

— Зачем ему? — удивился Олег.

— Это, как его… раритет! Реликвия, типа. Видал чо на могиле Устоса творится?..

Олег понимающе кивнул.

Перед отъездом, сопровождаемые Жексоном, прошли к могиле Устоса — и Олег поразился: снег вокруг был тщательно выметен; а главное — над могилой сооружён павильон из мутного полупрозрачного поликарбоната на каркасе.

И большая белая офисная доска, с красивой надписью красным маркером:

И что-то ещё — совсем мелко.

И венки. Много венков с искусственными цветами — по стенам павильончика.

И квадратные бумажечки с именами, прижатые небольшими цветными офисными же магнитиками к доске-надробию. А фанерки, на которой Олег в день похорон писал «Устос. Воин, боец, защитник» уже нигде не было…

Тут же, с краю, стоял подсвечник с широкой круглой чашей, явно притащенный из церкви, а в нём — оплывшие парафином огарки свечей. Самых разных, чаще всего совсем не церковных.

— Ну ты смотри чо делается… — растерянно только и произнёс Олег. Крыс, уже несколько подготовленный Джексоном к увиденному, тем не менее был тоже поражён:

— Ого… Нихера ж себе. Бабах говорил, но чтоб так… Пап, чё это они? Зачем?

— Нууу… Психологически объяснить можно, конечно. Мы, Серёга, присутствуем при создании нового культа скорее всего. Прежняя религия во многом утеряла актуальность, а тут пожалуйста — готовый новый святой. И то, что они даже не знают как его на самом деле звали, только добавляет флер таинственности и мистицизма. Вот — был весь такой «парень как все», а потом…

В углу шевельнулись венки — и в руке Крыса мигом оказался ТТ, щёлкнул взводимый курок. Стоявший за его спиной Жексон хихикнул.

А Олег не двинулся с места, он ещё раньше заметил, что за грудой венков в этом углу кто-то прячется, но по нескольким признакам не счёл прятавшегося опасным, ничего не предпринимал; и лишь держал руку в кармане на тёплой рукояти Люгера — мало ли что.

Из-за венков появилась маленькая сморщенная старушонка в тёмном грязном пальто, подозрительно глядящая на вошедших.

Только Олег хотел как-нибудь обратиться к ней как она сама с явной неприязнью произнесла:

— Вам тут чо надо? Чо пришли? Ругаетесь тут! — на святом месте!

— Мы… это… — Олег пожал плечами, — Посмотреть.

— Тут поклоня́ться ходят; смотрят — в кино! — злобно прошелестела бабка, — Тут Герой-Защитник; а оне — «посмотреть»! Посмотрели — и идитя!

Крыс молча и недоумённо рассматривал бабку, заталкивая пистолет обратно в кабуру; а Олег, не найдя сразу что ответить, подумал: с одной стороны старость надо уважать, — с другой стороны такая вот наглая попытка «приватизировать» могилу и, собственно, образ Устоса и его «легенду» его несколько напрягла. Никогда не веря ни в бога, ни в чудеса; он, тем не менее всегда уважал чувства верующих; но тут что-то как-то… прогоняет ещё! Интересно, — мелькнула у него мысль, — Был бы тут Толян, — как бы он отреагировал?..

И только вспомнил о брате, как и слова сразу нашлись; не свои — Толяновы:

— Рот закрой, бабка. Пока тебе в башке ещё одну дырку не изобразил. Будешь ещё командовать тут. Стой молча, чо понадобится — спросим!

Жексон уважительно хмыкнул. Крыс с удивлением покосился на отца: во даёт!..

А Олег, как бы устыдившись своей резкости, смягчил подачу:

— Мы же сами с Башни — вот, где Устос и погиб. Мы же его и хоронили…

Бабка, сжавшаяся было от наезда и угрозы схлопотать «ещё одну дырку в голове» и, казалось, готовая была шмыгнуть обратно за венки, вроде как расслабилась:

— Тута не посмотреть, а поклоницца приходют. Если, скажем, свечку возжечь — тогда другой разговор… Бумажечку с пожеланием на досочку — магнитики у меня. Или там пожертвовать чего. Я тута за могилкой ухаживаю…

Олег молча вынул из кармана бумажник, отыскал в нём мятый Талон Администрации, подал ей — жест был принят с полной готовностью и пониманием; бабка засуетилась:

— Ежели присесть — то у меня вот тута стульчик складной есть, не желаете? Апять же ежели свечку…

Олег только отрицательно покачал головой.

Постояв ещё с минуту, они с сыном двинулись обратно к машине.

— Пап! — вспомнил Сергей, продолжая про новую свою гранату — А вот что лёгкая — это же не зашибись? Чо за осколки-то там?..

— Осколки там, насколько понимаю, алюминиевые, то есть из сплава. Насечённые заранее.

— Фы, алюминиевые! — возмутился Сергей, уже по новому рассматривая хаттабку, — Куда ж они долетят, алюминиевые-то! Вот Ф-1…

— Ну, с Ф-1 тоже не всё как врут. Описаны случаи, когда человек в десяти метрах от взрыва стоял — и без царапины. Потому что заявленные 200 метров — это не радиус сплошного поражения, а лишь возможная дистанция долёта самых крупных осколков, только. А эта… ты же сам понимаешь — её основное достоинство компактность и лёгкость! — терпеливо продолжил объяснять Олег, — Что осколки далеко не летят — так зато их много… Кстати! — у него появилась идея, — Можно количесто их увеличить!

— Как?

— Взять проволоку, стальную. Ну, скажем, шесть миллиметров, арматурную. Отжечь. Насечь её предварительно зубилом, часто. Потом навить вот на такой вот диаметр. Потом прокалить хорошенько и закалить — на хрупкость. Получится такой вот рубчатый «стакан» или «рубашка» — во второй мировой такие применялись. Кажется.

— Я подумаю… — согласился Сергей, — Много осколков — это хорошо…

— Ещё бы не хорошо. Да! — вспомнил Олег, — я спросить тебя хотел — ты когда с этими флибустьерами бился, подсумок с гранатами из мастерской трогал? И сами гранаты — на верстаке, с вывернутыми взрывателями?

— Нет. Я только свою разгрузку брал и эту, ну, бандерилью твою самодельную с самодельными же гранатами, из флаконов которые.

— Ага. И как они?

— Шуму от них много… Вонь, копоть, дым — там, если б не выбитые окна, нечем бы дышать было вообще… Но они чем удобны — там замедлители разные, не как у армейских — и по 7, и по 9 секунд… ну, ты же сам делал. Вот, я их кину — а сам удираю наверх! — а эти, внизу, шхерятся; не знают, когда йопнет! Нестандартная потому что.

— Ага. А армейские?