На следующем ухабе ситуация и слова почти что один-в-один повторялись.
Наконец без приключений приехали — хотя в городе где-то стреляли очередями, но довольно далеко. Высадив пассажиров на улице, где, как заверил Лерыч, до дома Эдички было недалеко, Ростислав Игоревич рассчитался за мотоцикл сполна, отдав Владимиру свою «аркебузу» и плюс два патрона, и с облегчением убыл вместе с сыном в обратный путь, одновременно и поздравляя себя с удачной сделкой, и в душе возмущаясь, как так жизнь повернулась, что он, ведущий инженер по разработке отопительного оборудования, вынужден возить на ночь глядя каких-то подозрительных личностей с оружием, да ещё радоваться полученным в уплату явно краденым мотоциклом без документов! Куда катится этот мир, куда катятся Регионы, за которые он рьяно голосовал весной на Площади!..
— Вон там вон! — заговорщицким шёпотом сообщил Лерыч, — За тем поворотом улица, там забор из профиля. Дом с красного кирпича, двухэтажный. Вот в ём…
Улица была практически безлюдна — пока они ехали сюда встретили всего пару машин и пяток-другой пешеходов: с наступлением сумерек все прятались по своим норам… Эх, Нора!.. Владимир с ностальгией вспомнил уютную Нору, свой лежак с матрасом набитым пенопластовыми катышками, свет светодиодных светильников, мурлыкание из компьютера Лёшки, вкусные запахи с кухни… Хорошо там! Но сейчас обратной дороги нет! — как говорится «мосты сожжены»: или мы захватываем коттедж, освобождаем Наташу; и, само собой, становимся хозяевами определённого имущества «Дырявого», из которого больше всего привлекает что-нибудь на четырёх колёсах и с мотором; или нам каюк… Мороз крепчает, ночь на улице нам вряд ли пережить, да и зачем?..
Кстати, а как штурмовать коттедж, захватывать?..
Владимир, наказав Лерычу стоять где-нибудь в сторонке, у забора, не отсвечивать; а Женьке — следить за бомжом, чтоб не убёг, и, прихватив «аркебузу», сам отправился на угол улицы для рекогносцировки местности.
Идей не было. Всё это время, пока ехали, он мучительно придумывал какой-нибудь способ проникнуть в дом или выманить хозяина наружу, и напасть на него на открытой местности. Только бы довести дело до рукопашной! Он не чувствовал себя в прежней форме, но считал, что за время в Норе он достаточно восстановился, чтобы одолеть в схватке практически любого из обитателей этого вот «посёлка». Вряд ли тут есть у кого-то те же навыки, что и у него — в борьбе, в драке… Всё же столько лет, отданные дзю-до, своё дело сделали — только бы дорваться до рукопашной! Вот, и нож на всякий случай есть… и стрелялка эта уродская; доверия к ней никакого, но если пальнуть с нескольких шагов, то должно быть убедительно — всё же 12-й калибр, патроны закручены фабричным способом, Ростик этот сказал, что картечь… должно сработать! Лерыч говорил, что Эдичка больше полагается на свою репутацию, чем на «гарнизон», который из двух-трёх человек только и состоит; так что главное выманить его на близкую дистанцию… но как?
Владимир добрался до угла улицы, выглянул. Ну да, вон он — зелёный забор из проф-листа, поверху кудрявится намотанная кольцами «егоза». Тут вот у многих поверх заборов намотана колючая проволока — ещё когда ехали обратил внимание. Самая разная; видать стаскивали откуда могли; а у Эдички вот новенькая, поблёскивает; и именно егоза, режущая как бритва, а не ржавая колючка времён первой мировой… Опять же — оп, что это?.. Уже почти совсем стемнело, но Владимир рассмотрел, что вроде бы как над воротами стоит камера? Чуть высунулась на кронштейне и «смотрит» вдоль забора… Это плохо, это очень плохо! Зайти откуда-нибудь со стороны? Против ожидания, пригород был населён существенно гуще чем центр; оно и понятно — тут колодцы, вода; опять же туалеты, а не засраные сортиры Оршанска после отключения водоснабжения. И дров тут проще найти; у многих, наверное, и печки… если не со старых времён, то уж запаслись во времена буйства Регионов — тут уж совсем дураком надо было быть, чтобы не понять куда ветер дует в этом противостоянии с Мувском, и чем всё это кончится. Дорога с колеёй, и расчищена — тут, поди, у всех машины, и время от времени ездят. Ну да, печки — морозный ветерок доносил запах дыма. Хотя света ни у кого не видно — шифруются. Все дома заняты, все. И все настороже, ни к кому так-то вот не вломишься, не переполошив: мы, типа, не к вам, мы к вашему соседу… А интересно, как у них тут с взаимовыручкой? Случись что — спешат к друг другу на выручку; или, как в депутатском посёлке, все барсуками сидят по своим норам? Калитка, глухая — наверняка с глазком или скорее также с камерой. Ворота. И перед калиткой, и перед воротами с уклоном к дороге выложено кирпичом или блоками — и почищено. Да, жилой дом. Как же до него добраться?
Возвращаясь к Женьке и бомжу, обратил внимание на колонку поодаль. Собственно, и обратил внимание на неё только потому, что увидел, как к ней вдоль улицы направляется группа из двух человек. Поравнялись с Владимиром, находясь на той стороне улицы — настороженно на него уставились: впереди шла тётка с изогнутой палкой на плечах, к которой на концах были подвешены вёдра. Тускло поблёскивающие оцинкованные вёдра раскачивались и тихонько позванивали; тётка настороженно косилась на Владимира. Следом за ней шёл, явно сопровождая, мужик, не очень старательно пряча что-то за полурасстёгнутой зимней курткой, а другой рукой подсвечивая дорогу фонариком.
Забавно. Что-то давно в книгах читал: встретить женщину с пустыми вёдрами, — это к чему? В то-то время очень небольшая вероятность была встретить женщину с вёдрами, если только на рынке; а теперь — пожалуйста. Ну, будем считать, что к удаче.
Куда это они? Ага, колонка: поодаль торчала на бетонном основании толстая стальная труба в половину роста человека, с длинной ручкой и трубой-носиком. Вот к этой колонке они и направлялись; дошли, тётка повесила ведро на крючок на трубе-носике, принялась с усилием качать длинную ручку. В дно ведра звонко ударила струя воды. Мужик и не думал ей помогать; по-прежнему держа руку за пазухой, он настороженно косился то на Владимира, то на замершие поодаль две тёмные фигуры — Женьку и Лерыча. Охраняет конечно. Время позднее. Тётка набрала воды в одно ведро, отставила его, повесила второе; снова заскрипел качаемый рычаг. Мужик переступил в сторону, поскользнулся, и, отчётливо матюкнувшись, чуть не упал, вырвав руку из-за пазухи. В руке какая-то короткая дура — обрез, что ли? Или такая же самоделка, как у Владимира; ишь, косится…
Стараясь не выказывать никакой агрессии, и вообще, всячески показывая — что тут я так, погулять вышел… — Владимир прошёл мимо. Ну и что что со стрелялкой — время такое. За спиной отчётливо облегчённо вздохнули. Звякнуло ведро. Мужской голос:
— Чёрт бы тебя побрал, Наталья! До утра нельзя было подождать, или днём за водой сходить?? Прёмся тут по темноте!
Тётка что-то ответила неразборчиво. Мужик опять:
— Бля, чуть не навернулся, нах! Не плескай воды-то, ишь налили; блядь, не колонка, а каток, нах! Ни один урод ведь не соберётся хотя б золой присыпать, ну что за люди! Всё, што ли? Цепляй, да пошли скорей. Не ндравицца мне, что тут всякие-разные бродют…
Проследовали мимо тем же порядком: тётка с полными уже вёдрами на палке, — ага, коромысло это называется! — вспомнил Владимир, — следом мужик с фонариком и одной рукой за пазухой. Конвой, shit.
Женщина с мужчиной, водоносы, скрылись за углом улицы; Владимир приблизился к ожидающим Женьке с Лерычем.
— Ну чо, придумал чо?? — встретил его бомж, — А то замёрз я тута уже нахер! Руки мёрзнут, нах! Дай чо-нибудь погрызть ещё, што ле??
Женька заметил лишь:
— Задолбал уже этот урод: ноет и ноет. Жрать, срать, выпить… Ну, что там?
И тоже смотрит выжидающе. Замёрз. Он-то хоть перемещался, а они тут на месте только притоптывают. Вся надежда теперь на него, на Владимира. А с идеями негусто.
ДИСПОЗИЦИЯ ДЛЯ НАЛЁТА НА БОРДЕЛЬ
— Послушай, Лерыч… — начал Владимир расспрашивать бомжа, рассчитывая, что быть может, идея придёт «в процессе». Так бывает, он знал.