— Вот значит, когда закончишь с пулемётом, будешь Генералу яйца чистить — чтобы блестели! — нашёлся Богдан, и победно оглядел подчинённых, — Ибо не порядок. Сейчас все свободны; все эти бумажки собрать — и ко мне в кабинет. И проверка тумбочек. Проверка внешнего вида. Койки перезаправить. Федосов ответственный.

— Есть.

— Выполняйте.

Развернувшись, помахивая конфискованными бумагами, прошёл вдоль строя и вышел в коридор. Секунду раздумывал, — куда пойти? — сделать крюк опять на склад и послушать, что там вновь обсуждают подчинённые; или пройти в кабинет, повнимательнее ознакомиться с листами и рисунками. Там, кажись, и эротические тексты есть! — занятная библиотека была в кадетском-то корпусе, а он и не знал. Надо почитать…

А, ладно, пойду в кабинет, решил он. По дороге он размышлял — что же делать? Это проблема. И её нужно решать! Затребовать в следующем заказе ударные дозы брома или какой-нибудь похожей химии? Заказать, чтоб привезли хотя б парочку баб? — решат, что они тут, на посту номер шесть, вообще от скуки стебанулись; и расформируют нафиг, и его тоже — как неспособного поддерживать элементарную дисциплину. Половую, хы. Или нагрузить личный состав физически? Снег раскидывать? Снег и так везде расчищен; кроме того на прошлой неделе, юмористы чёртовы, слепили из снега возле центральных ворот снеговика; вернее сказать — снежную бабу, со всеми половыми признаками: объёмными грудями, выпуклой жопой, волосами на голове из пучков прошлогодней травы; и даже, хм, влагалищем. Тоже, кстати, с «волосами» из травы… Церетели чёртовы! Увидев такой маразм, Богдан приказал всё немедленно снести; а если ещё раз повторится — пообещал, что заставит всю смену «засаживать этой самой бабе, пока у вас, бездельники, члены в ледышки не превратятся!» Так что? — заставить окопы копать? На плацу, например? Чревато — могут ведь и пристрелить, и скажут, что случайно вышло… Личный состав нужно держать в строгости; и, в то же время, с личным составом нужно ладить! — это он давно понял, ещё на передовой, где безвременно окончили свой боевой путь несколько офицеров, сильно нелюбимых солдатами…

С такими печальными мыслями старший капитан Богдан Прешибайло брёл в свой кабинет, когда на поясе зажужжал зуммер рации. Он снял её, поднёс к уху:

— Центр, первый, слушаю…

— Центр, Центр, господин обер-капитан! — взволнованным голосом зачастила рация, — Говорит Башня три — Центральные ворота! Наблюдаю… наблюдаю стриптиз, товарищ старший прапо… господин старший капитан!

— Чего наблюдаешь?? — не поверил своим ушам Богдан. Ну вот, ещё один на почве воздержания с катушек съехал… это прям эпидемия какая-то! Впрочем, может быть почудилось; и у него самого просто уже крыша едет? Может на ворота просто нападение?.. Это было бы хоть…

— Стриптиз наблюдаю! — развеял его сомнения голос в динамике, — Стрип-тиз! Ну, или как оно, я не знаю точно; не совсем может стриптиз, — но там пять девок, возле расстрелянной Татры под музыку танцуют и заголяются! Местами!

— Под музыку?? — не поверил Богдан.

— Под музыку, тыщь старший… главный… капитан. Вот. Докладываю. Приём.

— Будь на месте, наблюдай. Возможно, это отвлекающий манёвр! Я сейчас подойду! — решил наконец что делать старший капитан.

Вот. Явно психическая эпидемия. Что-то нам в институте про это рассказывали, только мельком — оно и понятно, не медицинский же. Съехала крыша у всего гарнизона. Очень может быть, что и у него… Нет, в себе он был всё же уверен, — ну, имеет место быть напряжение, но не настолько же, чтобы видеть танцующих раздевающихся баб! Кто там у нас сегодня на воротах? Воронцов. Надо же, никогда бы не подумал, — производил впечатление психически устойчивого…

Богдан быстрым шагом вернулся в кубрик, где застал вполне уставную картину: урядник Федосов проводил досмотр тумбочек личного состава, поочерёдно вываливая их содержимое в проход и матерно комментируя их содержание. При этом он не забывал поминать и Студента — за неумело спрятанные картинки.

Богдан отозвал урядника; велел ему взять с собой ещё одного бойца на смену; одеться, и следовать к выходу — он их сейчас догонит. Да, нештатная ситуация. Нет, тревожную группу поднимать не надо — пусть отдыхают. Нет, не нападение — как бы не хуже. Сейчас сами всё увидим…

ШОУ МАСТ ГОУ ОН

— Смотри, правой держишь, а левую под рукоять! Придерживаешь снизу. — Владимир обучал Рамону стрельбе из пистолета в подвале бывшей гостиницы «Спорт», рядом с топочной, — Руку, как в кино, сильно вперёд не вытягивай — целиться там не придётся скорее всего, всё вблизи. Держи пистолет ближе к груди, или даже «от бедра», чтобы не отобрали.

— Правую руку так высоко на рукоятку не клади! — может стесать часть сустава затвором при выстреле! На некоторых пистолетах делают так называемый «бобровый хвост», чтобы случайно нельзя было вот так-то руку сдвинуть; но это не на всех, на Глоке вот практически нет, так, небольшой выступ; и на макарове можно подставиться, и на ТТ нет, — а какой пистолет там будет мы не знаем…

Он учил её спешно, экспресс-методом; причём нужно было дать сразу понятие о всех типах пистолетов, которые бы могли оказаться там, в Арсенале, при этом на примере единственного имеющегося в их распоряжении Глока. Нужно было предусмотреть всё варианты развития событий — далеко не факт, что сработал бы идеальный вариант — что все перепились бы спиртного с клофелином. Это было бы здорово — и на это делалась ставка, — но маловероятно. Но мог попасть пистолет в руки Рамоне? — мог. Теоретически. И потому нужно было быстро-быстро натаскать её обращению с короткостволом. И не только с короткостволом, конечно, — а и с автоматом, — на примере ВПО. Но это было проще, — калашников он и есть калашников; а вот насчёт пистолетов, как говорится, возможны варианты. А пистолета в руках Рамона, при всех её наработанных навыках убийства подручными средствами, включая осколок тарелки или даже способ удушения чулком, не держала. И нужно было спешно научить её как минимум приводить пистолет в боевое положение и бегло стрелять, — не на точность, вблизи; но хоть не закрывать глаза при выстреле, как это практикуется у женщин… Ничего, Рамона была хорошим учеником.

— Вот гляди, — это Глок. У него нет курка, вот здесь вот, сзади, как у макарова, ярыгина или ТТ. Просто берёшь и жмёшь. У макарова… а видела? Хорошо, — у него вот тут предохранитель — опускаешь большим пальцем… Надо ещё передёрнуть затвор — если патрон не в патроннике; хотя сейчас все досланный патрон держат, плевали все на инструкции; но всё же. Передёрнула — и стреляй. У ТТ нет предохранителя; у него тоже вот так — передёрнула затвор, при этом курок сам взведётся — и стреляй! Вот попробуй, вхолостую…

Обучать Рамону было одно удовольствие — она не кокетничала, как это бывает в таких случаях у женщин, не жеманничала; она конкретно впитывала информацию. И это было понятно — оттого, насколько она овладеет тут навыками обращения с пистолетом, вполне возможно будет зависеть и её жизнь. И жизнь остальных девчонок. И очень может быть — жизнь её дочки и матери. Всё это было очень серьёзно.

Внутренне Владимир недоумевал — самой вызваться на такое… Она ведь даже не знает, кто и сколько там будет… А вдруг пара десятков обкурившихся дебилов с садистскими наклонностями? Понятно, что с одним-двумя она справится полюбому; но вообще?.. И у неё дочка, — и он сама, сама пошла на такое… Непонятно. Обычно женщины «делегируют» решать такие вопросы мужчинам, по принципу «я слабая женщина, это не моё дело!» А тут… Впрочем, на кого бы она переложила бремя заботы о выживании? Диего? Насколько Владимир понял, у них не любовь — чисто взаимовыгодное сотрудничество. Диего — внутренне достаточно жёсткий человек, чтобы не вестись на женские манипуляции; да и ситуация такая, что вряд ли он что-то сможет… Видимо, рулит привычка во всём рассчитывать только на себя. Что в нынешних условиях весьма похвально; но себе бы он такую подругу не пожелал… Случись что — перешагнёт и пойдёт дальше; впрочем, сейчас время такое…