Ещё была мысль, что это кто-то заселяется, «в соседи».

Да, к нам три семейки подселились поблизости; в дома-пятиэтажки, что были вокруг Башни через двор. Причём именно что подселились-переселились, а не возвратились старые жильцы, уехавшие ещё летом и осенью. Это батя с Толиком первым делом выяснили, когда та же Ольга Ивановна заметила признаки, что кто-то что-то там «шерудит» в домах напротив; и это не мародёры — потому что вроде как обживаются.

Ну, батя с Толиком сразу визит туда; как батя говорит «с ознакомительными целями» — мало ли что. Не, нормальные люди оказались, с детьми даже. С нашего же района, с Бангалора. А чего переселяться надумали? — а это… опасно там. А тут — Башня. Тут, говорят, не шалят. Слухи такие, что, типа, которые из Крысиной Башни — они, типа, неодобряют, если рядом «шалят». И соответствующе реагируют. Вплоть до отрезания голов. Потому поблизости ни гопоты, ни беспредельщиков всяких. От последних беспредельщиков — вон, горелый остов БээМПехи на проспекте возле Башни, как памятник. А что, вы не возражаете же, нет?..

Мы не возражали, — как батя озвучил, — но, вообще, если подселяетесь поблизости, надо бы сразу и самим придти и представиться, — из вежливости хотя б. И — разрешения спросить! — батя был строг. Ибо вы ведь и подселяетесь «под стены» для опосредованной защиты, — так проявляйте, чёрт возьми, лояльность и элементарную вежливость! — так батя их построил. Но, в целом, без претензий мы. Единственно — батя им… эээ… предложил? попросил? В общем, сказал, что если будет что-то в округе «шуршать подозрительно» — чтоб сообщали. Просто чтоб пришли к Башне, постучались — и переговорили. Ну и, — если кто предложит «последить за Башней», — тоже чтоб… соглашались; но тут же к нам, сообщить. А мы уж примем меры. А если вдруг кто надумает «подзаработать на нас», информируя кого-нибудь что около Башни творится… то можете с такими познакомиться, — тут они, недалеко, в подвале лежат.

Те, конечно, уверяли, что они-то — да никогда! Ну, на этом и разошлись.

Хотя Толян предлагал прогнать их нах, и вообще «зачистить поляну», «чтоб не получилось как с теми», но батя не согласился. Сказал, что предпочтительнее, если за округой будут следить «наши люди», ну, пусть не «наши», но дорожащие нашим хорошим отношением. Рядом живущие люди лучше чего-нибудь заметят, нежели мы.

Ну и вот, сразу возникла мысль, что ещё кто-то пристраивается. Но странно, что на третьем этаже, — обычно старались на первом, или вообще в подвале. Потому что чисто на этажах — там ведь кроме стен ещё и пол, и потолок морозят; а в подвале или на первом — только потолок. И ещё, оглядев «диспозицию» с бинокля из окна, Толян сказал, что оттуда, с этого разбитого окна, вход в наш подъезд просматривается. Ну и, соответственно, простреливается. Что не есть хорошо. Там, конечно, рядом деревья; и машины старые — но когда из подъезда выходишь, на крыльцо — на некоторое время конкретно подставляешься, и с этим надо что-то делать. А прежде всего — разобраться кто это такой любопытный.

Бабах тоже смотрел на это окно, и сказал что для выстрела из СВД дистанция вполне нормальная. Что «для грамотного человека» оттуда — а это метров четыреста, не больше, — пульнуть в выходящего из подъезда как нефиг делать. И попасть, что характерно. Он бы, сказал, попал бы. И вообще предложил отсюда, из Башни, проследить это дело; и, если подфартит, и этот чел подставится — то и снять его отсюда из своей СВДэхи. «Я, говорит, за результат отвечу».

Но Бабаху нужно было в этот день обратно к Спецу возвращаться, так договаривались; и его, видно что, это ломало. Ему у нас нравилось.

В общем, меня оставили пасти ситуацию из окна и связь держать по рации; а сами втроём: батя, Толян и Бабах, — пошли туда на разведку. Не через подъезд, конечно; а через выход магазина, что на проспект, то есть вкруговую.

Вернулись через час, и вернулись озабоченные. Как батя кратко мне рассказал, прошли они к той квартире очень аккуратно, чтобы, случись там кто, не спугнуть — и, кроме того, отслеживали всякие возможные меточки, которые незваные наблюдатели могли оставить. Или, к примеру, растяжки-ловушки, на которые сам батя был большой мастер. Но, вроде бы ничего такого… Зато нашли путь, по которому этот «кто-то». Если он был один, пролазил в подъезд — с улицы, через бывший салон копировальной техники и прочего; через пролом в стене, как мы в Башне делали; там стена некапитальная, перегородка в полкирпича. Потому его наши соседи-наблюдатели и не засекли; а то Толян уже потом хотел было идти, «предъявлять» им.

Но в самой этой квартире нашли не просто следы чьего-то посещения, а конкретно, как выразился Толян, «снайперскую лёжку». Точнее, «засидку».

Достаточно, надо сказать, грамотную: человек, который это готовил, не расположился около окна — откуда его б бабулька-наблюдатель наша рано или поздно бы срисовала; а оборудовал себе пост в глубине комнаты. Нагромоздил там мебели: шкаф, на него — стол; а за столом — кресло на паре тумбочек, чтобы быть немного на возвышении, и чуть сверху, «по наклонной», наш подъезд просекать. И чтоб в глубине комнаты его было не видно. Для этого и стёкла разбитые удалил — чтоб не мешали; и горшки с цветами переставил — чтоб его в глубине комнаты не видно было, — но тут уж он перестарался. И чтоб удобно было выпасать наш подъезд длительное время, — мы ведь не так и часто теперь там шныряли. Хотя, пожалуй, и каждый день. И когда поняли, что всё это время реально подставлялись — слегонца заочковали, конечно. Но, видать этот наблюдатель совсем недавно тут обустроился, — сегодня или вчера. Батя там всё обсмотрел, и даже крошки чего-то хлебного нашёл, и — смятую пачку от печенья. Не пыльную — значит, свежую. Шерлок Холмс, хы.

И всё это было совсем не просто так, ясное дело. Потому что на столе, за которым устроился этот наблюдатель, лежала стопка книг, явно из этой же квартиры, — и лежали они так, чтобы на них было удобно класть ствол… Подставка, упор, значит. Не почитать же под похрустывание печеньем он туда приходил?

В общем, ситуация напрягла. Нет, нету спокойной жизни, совсем. С Белкой не закончили, — тут ещё проблема нарисовалась. Как сейчас уезжать?.. Мало ли что. Хорошо ещё, что по словам Вали, Белка довольно удачно и «под случай» смылась; и теперь её бывшие похитители точно не найдут; а в этом Озерье — ничего, отсидится неделю — другую лишнюю, там с ней ничего не станет. А потом мы её оттуда заберём. Главное сейчас разобраться с этой снайперской засидкой, чтобы не оставлять в тылу такую каку. Ибо мало ли что. Надо было выяснить, кто за этим стоит.

Джон-Бабах сучил копытами, так ему хотелось поучаствовать в охоте на снайпера: у них, у спецовых, инициатива не поощрялась нефига; они если куда выдвигались, то большой группой, с прикрытием, и только по делу, — никакой тебе «вольной охоты» и инициативы. Бабах, говорит, не любил с ними на вылазки ездить: сидишь, говорит, как дурак, со стволом, где-нибудь на этаже или на крыше, мёрзнешь, озираешь окрестности, пока пеоны машины ништяками грузят, — никакой инициативы и драйва. А у нас прикольно — реальная противо-охота. И вообще вот — поездили; новые лица, новые впечатления. Он ещё эту Вальку кадрить пробовал. Я так понял, — но она очень зашуганная была, боялась его. И вообще всех нас боялась, — когда ей порассказали про «Мавзолей «Обои»», и про головы на кольях. Хотя её совсем не запугивали, наоборот — чтоб расслабилась и поняла наконец, что у нас — уверенно. Но она как-то неправильно это всё восприняла, и только больше бояться стала. В общем, Джон к ней подъезжал — но с таким же успехом мог бы лесного зайца в клетке пытаться охмурить, — одни шарахания, выпученные глаза и шерсть дыбом. Но про Озерье, про ихнее житьё там она ему порассказала…

Но «охоту на снайпера» отложили; батя сказал, что засаду там делать опасно, в общем — можем спугнуть. А что Бабах его с Башни в глубине комнаты достанет — тоже не факт. Там нужно будет, чтобы он сначала проявил себя. А как? — если это снайпер. Не подставляться же. И вообще — может он не сегодня и не завтра нарисуется. И сидеть там, его выпасать, мёрзнуть — нафиг надо.